Вічне прокляття кацаплу!

Анна Гин

Меня разбудил вертолет.

Сначала я видела его во сне. Он летел мимо моих окон, такой яркий, разноцветный, весь в воздушных шариках. Будто летел на детский утренник.

Звук нарастал, и я проснулась. Но не в ужасе, как обычно, а с улыбкой.

Осознание реальности длилось несколько секунд. Со словами "да какой к черту вертолет?!" я вскочила с кровати.

Мы с Гектором не успели дойти до ванной, когда прогремел первый взрыв.

Потом второй, третий, четвертый. Скорые понеслись по нашей улице. В воздухе запахло гарью.

Первая официальная информация в телеграм-каналах: "З території Білгородської області запущено БПЛА типу Shahed. Внаслідок цього у Немишлянському районі Харкова зруйнований об'єкт критичної інфраструктури, де була велика кількість палива".

Чуть позже сообщат о гибели детей. А к утру станет понятна вся чудовищная картина этой ночи.

Один из российских шахедов попал в нефтебазу, дизель и бензин смешались в смертельную лаву, которая потекла вниз по улице. Дома и машины вспыхивали, как спички. Горела вся улица Котельная, которую теперь, уверена, харьковчане будут называть Пекельная. Потому, что это было реальное пекло.

Горела земля, хотя накануне выпал снег. Погибшая семья с тремя детьми – сгорели заживо. Папа, мама и малыши: семь лет, четыре годика и шесть месяцев.

Родственники утром сдают ДНК, опознать тела невозможно – пишут официальные источники. Тело младенца пока не нашли.

Пишут, что сгорело 15 домов, погибших – семеро, еще двоих пытаются спасти в ожоговом отделении.

Черный дым и сейчас застилает небо над городом.

Не могу перестать думать об этой семье. Предоставляю, как еще вчера вечером, дети лепили снежную бабу у своего дома. Как хохотали, кидались снежками, рисовали ангелочков на снегу.

И мама с грудничком на руках не могла загнать их ужинать

– Так, а ну быстро домой, мокрые уже насквозь!

Вчера была такая сказочная погода в Харькове, весь день шел снег.

На прошлой неделе польский журналист брал у меня интервью и среди прочего спросил

– Ханна, что должно произойти, чтобы вы простили русских людей?

Ничего, Якуб, уже ничего.